Альбом 2019*7 (июль)

Всего одно предложение (!) беру в эпиграф:

"Одно из этих окон сверху донизу было заполнено единственной фигурой, похожей на карточного короля, который жил там, наверху, под каменным балдахином, между небом и землей (и в голубоватом свете падавшего из него косого луча иногда в будни, в полдень, когда в церкви не бывало службы, — в одну из тех редких минут, когда проветренная пустая церковь, ставшая как-то более земной и более пышной, пронизанная солнечными лучами, игравшими на ее богатом убранстве, имела вид почти обитаемой, подобно залу с каменной скульптурой и расписными окнами какого-нибудь особняка в средневековом стиле, — можно было видеть г-жу Сазра, на мгновение преклонявшую колени и клавшую на соседнюю скамейку изящно перевязанную коробку с пирожными, которую она только что купила в кондитерской напротив и несла домой к завтраку); в другом окне гора из розового снега, у подошвы которой разыгрывалось сражение, казалось, заморозила самые оконные стекла, покоробленные бесформенными бугорками, словно лед на замерзших окнах, но лед, освещенный лучами какой-то нездешней зари (той самой, несомненно, что обагряла запрестольный алтарный образ такими свежими тонами, что они, казалось, скорее были на мгновение положены на него проникшим извне световым лучом, готовым вскоре погаснуть, чем красками, навсегда прикрепленными к камню); и все они были такие древние, что там и сям можно было видеть их серебряную ветхость, сверкавшую сквозь пыль веков и показывавшую блестящую и вконец изношенную основу их нежного стеклянного узора" (Марсель Пруст) - потому что про витражи (и напоминает мне о моей жизни и работе) и длинно-навороченно))

я умею восхищаться былинками :-) но их пришлось убрать в “гербарий”!

Вместо инстаграма - вопреки всем правилам, просто для удовольствия - публикую сюда фотографии, приготовленные в альбом про июль ("раскрутчики" поясняют, что инста социальная сеть "предназначена для того, чтобы можно было легко и быстро поделиться тем, что происходит с вами, поэтому, если вы запечатлели что-то интересное, то имеет смысл поделиться этим в тот же момент, а не ждать вечера, когда фотография может перестать быть актуальной" - у меня там труднее, чем здесь, получается. И фотографии не из-за актуальности, это же не репортаж с места событий, а альбом - то есть для любования и на память.

Тут нашла "сумашедший" комплимент, когда случайно заглянула, у кого ещё есть что-то показать про "мойДюссельдорф" (специально не ставлю # а путаю следы, анонимизируюсь)))
хотя велят добавлять # к фотографиям, так как благодаря хэштегам "вас смогут найти люди, заинтересованные в том, что вы делаете (или те, кому нравится, как вы фотографируете)".

У меня, наоборот, я нашла отзыв (восторженный?) про то как меня находят люди (сумасойти)), посмотрев (думала, что свой же) "мойДюссельдорф" других)))

*Альбом получился увесистый (что говорит о том, что много хорошего было в и-юльском у меня) несмотря на коллажирование, стирание, выборочность и "мало фотографировала"

Побывали в Университетской клинике. В нейрохирургии, контрольно. Всё хорошо (заживает у мужа). Когда-то я была там и видела это медицинское учреждение в стадии «готово, но не открыто». Тогда подумала: как хорошо, не дай Бог, но если потребуется, хорошо бы сюда». Вот и потребовалось, и я с мужем пережила три недели — с положительным результатом. Спасибо медикам и этой стране, этой клинике. В приёмной у шефа - носорог (располовиненный и в двух частях-половинах; почему то))). Вот опять есть о чём подумать. Жизнь продолжается.

Фотоколлаж про университет понравился, он чем ещё привлекателен в Дюссельдорфе всё и так компактно - а тут всё в одном месте)))

Про работу

Пара минут до начала рабочего времени, комп встречает меня такой заставкой. Именно то, что я бы согласилась обживать, если бы пришлось расселяться по замкам. Теперь надо определить, где это (и не фотошоп ли — уж очень минималистично в ландшафт вписано))

Кто ищет, тот всегда (с) - это архитектурный каприз, о нём есть и в русской википедии)

Бродвейская башня (англ. Broadway Tower, высокая крепость с тремя круглыми башнями) это, на Бродвейском холме в английском графстве Вустершир. Основание башни расположено на высоте 312 метров над уровнем моря. Высота постройки - 17 метров. Башня построена в 1797 году по проекту архитектора Джеймса Уайета (работал как в неоготическом стиле и в духе классицизма, а в 1805—1806 годах был президентом Королевской академии художеств).
Сначала - жилой дом, потом она использовалась под типографию знаменитым британским антикваром и коллекционером Томасом Филлипсом (1792—1872), здесь отдыхал (арендовал как дачу?) интереснейший художник Уильям Моррис (английский поэт, прозаик, художник, крупнейший представитель второго поколения «прерафаэлитов», неофициальный лидер Движения искусств и ремёсел.

Всё-таки я повела экскурсантов в экспедицию, поход в Берг! В те первые выходные (с пятницы по понедельник))) в Дюссельдорфе – «французские» выходные (и я их пропускаю, только активно переписывалась с французской частной корреспонденткой - милая Лена, привет)).

Что интересно:
"Преследования протестантов Людовиком XIV доставило Бергу многих предприимчивых поселенцев, прививших французский вкус к местным производствам, которые значительно усовершенствовались под их влиянием.

В 1806 г. Берг был уступлен французам..., а в 1815 г. на Венском конгрессе Великое Бергское княжество признано прусским владением".

*Читайте энциклопедии или в книге Göcke, «Das Grossherzogtum B. unter Joachim Murat, Napoleon I und Louis Napoleon 1806—13» (Кёльн, 1877), а остальное я расскажу, в Берге же)))

Экскурсии бывают важные не только экскурсантам, но и экскурсоводам. Некоторые приходится повторять :-) и вспоминать!

у меня по поводу этой экскурсии - новые кольчужно-серебристые башмаки))

"Без этого фото пост был бы не полным" - написала мне экскурсантка, мама экскурсанта*исправлено: экскурсантов* (одного*исправлено: большинства, то есть - двоих!* из троих, что веселятся в некрополе - необычный финал) одной необычной экскурс-прогулки.

Место упокоения и место для размышлений. Ну, покой нам только снится, и думаю, что мало кто из коллег может сказать, что у него на экскурсиях деткам так весело, даже в оригинальных местах.

Тем, кто там (у подножия Берга)) со мной там не побывал (а без меня и не пойдёте, побоитесь)), пояснение: Это место выглядит как будто время остановилось. Несмотря на то, что трава скошена и стена ограды не повреждена: кладбище, которое было устроено в 1744 году рядом со старой протестантской церковью в Унтербурге, прекратило принимать усопших в 1854 году. Это место, менее чем в двадцати метрах от Вуппера, обладает несомненным и особенным очарованием - 250-летние надгробия позволяют посетителю осознать, что всё преходяще. Несмотря на то, что 52 камня сохранились, "типовые" надгробия сохраняют свои позиции "рядком" и в особом порядке. Кое-где на песчанике надгробий появляются красочные лишайники, многие надписи неразборчивы и выветрились. Кто когда-то нашел свой последний отдых здесь? Это место - приглашение к разгадыванию загадок, особенно после того, когда увидишь один из "точно таких" камней в центре Нью-Йорка, на самом старом кладбище этого города.

Участникам прошлой экспедиции в Берг:
я говорила, что видела тоже самое в Нью-Йорке - полюбуйтесь!

Нет, это не детская экскурсия, но клубная 🙂 и эти дети с малых лет с нами. Уже не один камень рассмотрели и умеют многое замечать и радоваться жизни - что самое главное и есть.

*я сейчас многим экскурсантам отказываю/отменяю (о чём сожалею), а вот этим не отменила (а то уж очень быстро время летит и они растут, сейчас бы момент не упустить) - и рада.

Цитата из предисловия Георга Форстера к "Путешествию вокруг света" понравилась - про «гостя», которому "дали с собой шарманку, электростатическую машину, кольчугу и рыцарское снаряжение". Волшебные совпадения радуют меня (когда читаю и думаю про нашу недавнюю экскурсию).

Читаю и наслаждаюсь каждым предложением: ещё там интересно (мне особенно)) про овец, появление которых "наверняка должно сделать более счастливыми этих добрых людей, а впоследствии подарок мог бы стать основой и для улучшения нравов"!

"Мои читатели, должно быть, ждут, что он наряду с этим взял и вещи, действительно нужные..."

"Конечно, было бы очень важно, чтобы такие исследовательские путешествия с благодетельными и поистине нужными целями предпринимались и далее... даже одна-единственная возможность осчастливить своего собрата в отдаленной части света поистине возмещает все тяготы путешествия, и величайшей платой становится сознание добрых и благородных дел!"
- Георг Форстер, Лондон, 1777 год - после кругосветного путешествия

Пардон, "как это будет по-русски"? Держать язык за зубами, а рот на замке? Молчать, то есть, а в эпоху социальных сетей - не постить. Я часто подолгу "молчу", но и "держу на замке" - толком не пишу, вот только фото замка изнутри (редко видимое прохожим, экскурсантам (и даже экскурсоводам, что уж там!)) покажу и задержу тем самым внимание.

Это Санкт-Ламбертус. В момент (я быстренько сделала один кадр и дверь привратником (немного противившимся нашему вниманию к "изнанке" церкви) была закрыта) на экскурсии я объясняла восьмилетнему мальчику секреты этой двери, а потом (сразу после меня) у дверей экскурсоводил (и объяснял тоже самое) для взрослых священник этой церкви.

Детскую экскурсию отказать не смогла (одну из двух), осталось ощущение неспособности увлечь восьмилетнего экскурсанта и усталость. Я в один день провернула много домашних (и садовых) дел, на следующий - вышла экскурсию провести.

Провела экскурсию, пополдничала с разговорами о сложном в красивом месте (зелёный блин - оттуда) с названием Занзибар))) и попала под ливень, но провела свою спутницу по авто-тоннелю - нашла (ещё один) оригинальный выход из бедственно-ливневого положения!

Для родственников незаинтересовавшегося маленького принца провела неделю спустя экскурсию в жаркую, но уже не знойную субботу.

Счастье градоведа: закончить экскурсию, заскочить (буквально на 2 минуты) по дороге домой, и "снаскока" найти и купить две прекрасные книги - для почитать (всё хочу этого автора переводить) и посмотреть.

Смотрите!

Это же (практически) иллюстрации к моей книге по мой Дюссельдорф!

А перед этим счастьем на экскурсии (если сильно приятно просят, не получается отказать) даже пришлось немного поспорить с экскурсантом (говорил «городок»): город Дюссельдорф, или нет. Конечно нет, только три района названы (в приставке - "штадт") городом: Альтштадт, Карлштадт и Фридрихштадт. А в остальном - деревня деревней!

Перед началом большого деревенского праздника, на который я в этом году не попала.

Потом для успокоения пила пино нуар на рынке, купленные у букинистов две книги (про Дюссельдорф:)) деревню-на-Дюссели)) читала-листала там и по дороге домой.

Город мой, деревня!

В Дюссельдорфе в июле прошли (мимо меня) кирмесс и фестиваль искусств «Асфальт», я на них не попала в этом году. Но в переходе могу затормозить и послушать этого неизвестного, но очень хорошего исполнителя. Это так задумано, что любой прохожий может сесть и сыграть. Садятся и играют. Хорошо! И если думаете, это чей-то конкретный инструмент: ну, типа прикатили, поиграли, укатили,.. обращайте внимание на жёлтый шар (в данном случае круг) - это их опознавательный знак, Асфальт и его организаторы - большие молодцы.

«Слишком легко не заметить вещей, лежащих перед самой дверью, интересуясь прежде всего «открытиями», которые кажутся более важными, когда они касаются стран отдаленных» - немец Георг Форстер, который рассказал мне про путешествие с Джеймсом Куком. (Из его «Путешествия вокруг света» процитирую ещё!)

В Южный парк прогулялась - на воду посмотреть, лето заметить и в бамбуковой роще посидеть. Маленький отпуск, на полчаса)

В этом месте мне вспоминается Нью-Йорк, Централ-парк!

Здесь много цветов, бамбуковая роща и много знакомых уголков. Хорошее место.

В ботсаду у воды и бетонной стены впечатляющие секвойи из Северной Америки и Азии. Дремуче там, мягко и тенисто. Сколько всего интересного попадается в ботанике!

У нас там детей можно буквально на (если не в) капусте найти (только не в жару - тогда все морковки и лук-порей отдыхают).

Вот ещё для пущей красоты - репейники, кадры из моего пятничного натуралистического путешествия по ботаническому саду - что «перед самой дверью»-то и есть:)

По университетскому кампусу гуляла. Было очень жарко - подсохли травы и цветы и получается …гербарий.

Из дюссельдорфского университетского городка, июль 2019 года, где студенты прячутся от палящего солнца в тени лип, а я уже шуршала там липовыми цветочками и листочками…

На кладбище Штоффелер заглянула.

Дома хорошо

Написала с трудом (и только несколько “зарубок”, а оно стёрлось. Значит - не надо (зарублю себе на носу)

Мужу букет сделала - с его “Мэрелин М.”, венок мой (не лавровый) - из садика.

А сейчас такое настроение: как в одноимённой песне "Бай мир бист ду щён", она на идише(*) и (тогда Бай мир бисту шэйн) ей почти 100 лет:)

Bei mir bist du schoen! Этот фильм - про нас (а ремикс на всеми известную песню «Бай мир бисту шейн»).

Русский перевод:

Говорю я - хватит бояться,
ты в любви мне можешь признаться,
помани меня взглядом,
и умчимся мы рядом
хоть куда, всё равно,
пусть ты ходишь с дурацкой ухмылкой
и с душою, не так уж и пылкой,
будь ты дикарь, стрелою ранен,
или даже галичанин,
я скажу лишь одно:

По мне, ты пригож,
по мне, ты хорош,
тебя в целом мире нет милей,
по мне, ты смышлён,
по мне, ты влюблён,
по мне, ты дороже всех рублей.

В оригинале (мелодию песни написал американский еврейский композитор Шолом Секунда на слова Джейкоба Джея):

ПРИПЕВ
Бай мир бис ту шэйн,
Бай мир хос ту хэйн,
Бай мир бис тy aйнэp оф дер вэлт.
Бай мир бис ту гит,
Бай мир хос ту ит,

Бай мир бис ту тайерэр фин гэлт.
Фил шэйнэ мэйдлeх хобн, шон гевoлт нэмэн миp.
Ун фyн зэй алэ ойз гэклибн,
Хоб их нор дих.

Бай мир бис ту шейн,
Бай мир хос ту хэйн,
Бай мир бис тy aйнэp оф дер вэлт

КУПЛЕТ
Хвел дир цогн, дир глайх цу херн
Аз ду золст мир либэ дэр клерн
Вэн ду рэдст мит ди ойгн
Волт их мит дир гефлойгн ву ду вилст

Вэн ду хост а биэле сэйхл
Ун вэн ду вайцт дайн киндершн шмэйхл
Вэн ду бист вилд ви индианэр
Бист афиле а галитсианэр
Зог их: дос арт мих нит
Х'вил дир зогн, дир глайх цу xэрн,
аз ду золст мир либэ дэрклэрн,
вэн ду рэдст мит ди ойгн,
волт их мит дир гэйфлогн
ву ду вилст, с'арт мих нит,
он вэн ду hост а бисэлэ сэйхл,
ун вэн ду вайзт дайн наришн шмэйхл,
вэн ду бист вилд ви индианэн,
бист афилу а галицианэр,
зог их дос арт мих нит.

И ещё (на случай, если кто не знал):
(*) язык идиш основан на (средневерхне)немецком, а при этом содержит значительный пласт слов из иврита и... из славянских языков.

Покупки (много в дом и мужу), кое-что - себе, практически всё - не выходя из дома (онлайн рулит).

Готовь сани летом :) буду шуршать розовыми лепестками)

Иду по улице, на автопилоте, вся в мыслях дома. Внезапно, в эту реальность возвращает меня ... обувь. Идёт пара. Он - в открытых сандалиях (не люблю) - не на пляже, она - на каблуках, днём (не похоже, что это "вечерний" выход) - это всё фоном всплывает в мозгах моих утомлённых.

Думаю: ничего себе, чтоэтоза ??? Ненормально это для Дюссельдорфа.
Услышала русскую речь. А! Можно успокоить мысли и поняв, поспешить домой.
* Фото прилагается (я не успела ещё убрать фотоаппарат в сумке (всегда спешу) и он сослужил мне службу - чтоб не голословно, а каблучно и голопальцевно)))

Каков этот Пруст! Вот по случаю воскресенья выписываю (как надо жить) - всего лишь воскресный ужин:

"В самом деле, к неизменной основе из яиц, котлет, картофеля, варенья, бисквитов, о появлении которых на столе Франсуаза даже не объявляла нам больше, она присоединяла — соответственно урожаю на огородах и в фруктовых садах, результатам морского улова, случайностям рынка, любезности соседей и своим собственным талантам, так что наше меню, подобно тем четырехлистникам, которые высекались в XIII веке на порталах соборов, в известной степени отражало чередование времен года и событий человеческой жизни: камбалу, так как торговка поручилась ей за ее свежесть; индейку, так как ей попалась отличная на рынке в Руссенвиль-ле-Пен; испанские артишоки с мозгом, так как она еще не готовила их нам этим способом; жареного барашка, так как прогулка на свежем воздухе возбуждает аппетит и до обеда придется ждать еще целых семь часов — время достаточное, чтобы переварить этого барашка; шпинат — для разнообразия; абрикосы, так как они были еще редкостью; смородину, так как через две недели ее нельзя уже будет достать; малину, так как г-н Сван собственноручно принес ее; вишни, которые в первый раз уродились на вишневом дереве нашего сада после того, как в течение двух лет оно не давало плода; творог со сливками, который я так любил в те времена; миндальное пирожное, так как она заказала его накануне; кулич, так как пришла наша очередь приносить его в церковь".
*перевести дыхание после первой точки и дочитать (ещё три...)
"Когда же все это бывало съедено, на стол подавался нарочно для нас приготовленный, но посвященный главным образом моему отцу, большому любителю таких вещей, шоколадный крем, плод творческого вдохновения Франсуазы, воздушный и легкий, как произведение, исполненное для чрезвычайного случая, в которое она вложила весь свой талант. Тот, кто вздумал бы отказаться от него/.../ — сразу был бы низведен до уровня тех варваров, которые, получая от художника в подарок какое-нибудь его произведение, исследуют его вес и материал, тогда как в нем ценны только замысел и подпись автора. Даже оставить хотя бы самый маленький кусочек на тарелке было бы такой же невежливостью, как встать и уйти из концертного зала до окончания музыкального номера под носом у композитора".

(c) Valentin Louis Georges Eugène Marcel Proust
***
Из блога Have a nice read:
"Книги Пруста будут интересны тем, кто пишет дневники и много внимания уделяет внутренним переживаниям, мотивам и другим деталям. И тем, кому нужна #зарядкадляума".

Летом немцы собираются «на гриль», жарить колбаски (в основном и обязательно, а далее по аппетитам). К ним делают салат, и просто ещё свежий хлеб, холодное вино или пиво и посидеть на свежем воздухе - элементарно прекрасно. К нам приехал Бернд и привёз «самые лучшие колбаски Дюссельдорфа», я сделала самый лучший немецкий картофельный салат и было нам счастье: с вином, пивом (кому что), хлебом (без зрелищ) и разговорами. Ещё раз повторила «на бис» - для родственников.

Побывали у Бернда, у него - безголовая Ника, его кубок за чемпионат мира (парикмахерского искусства).

Двигаться, одеваться и выходить из дома - приходится пересиливать себя - из-за жары.

Пила шоколадное красное игристое, с мятными шоколадками из холодильника

А я зависла ещё в жизнеописаннии Пруста и в этом нахожу "анкету-альбом", а в рассуждениях про такую традицию (сейчас она трансформировалась в обязательный (по какому-то инста-этикету) заключительный вопрос в инстаграм-постах: "А вы ...?”)

«Я в те дни был влюблён в хорошенькую гимназистку Таню. У неё, как у многих девочек тогда, был „заветный альбом с опросными листами“. В нём подруги и поклонники отвечали на вопросы: „Какой ваш любимый цветок и дерево? Какое ваше любимое блюдо? Какой ваш любимый писатель?“

Гимназистки писали — роза или фиалка. Дерево — берёза или липа. Блюдо — мороженое или рябчик. Писатель — Чарская.
Гимназисты предпочитали из деревьев дуб или ель, из блюд — индюшку, гуся и борщ, из писателей — Майн Рида, Вальтер Скотта и Жюль Верна.

Когда очередь дошла до меня, я написал не задумываясь: „Цветок — орхидея. Дерево — баобаб. Писатель — Оскар Уайльд. Блюдо — канандер“. Эффект получился полный. Даже больший, чем я ждал. Все стушевались передо мною. Я почувствовал, что у меня больше нет соперников, что Таня отдала мне своё сердце» — И. В. Одоевцева. На берегах Невы: Литературные мемуары.

Вот и я задумалась: что за канандер??? а как вы думаете*зачёркнуто*
Оказывается: "Имеется в виду камамбер — сорт мягкого сыра")))

Моё любимое: книги (читать) и супы (варить), а здесь про то, как их листать и доедать:

"Книгу листайте с верхнего угла страницы. Почему? Потому что читают не снизу вверх, а сверху вниз.
Доедая суп, наклоняйте тарелку к себе, а не от себя к другому: чтобы в случае беды пролить суп не на скатерть и не на визави, а на собственные колени"
- Марина Цветаева. «Детям» [зима 1937/38 года, открытое письмо предназначенное для детского журнала на русском языке]

В книге Форстера о путешествии вокруг света нашла ещё про немецкую кислую капусту, бульонные таблетки и вино (не хлебом единым ибо)) - читаю, отлучившись с кухни:

«...корабль качало с боку на бок, и люди, непривычные к морю, да и некоторые из бывалых моряков начали страдать от морской болезни. Длилось это у всех разное время, и большинству дня через три удалось прийти в себя не без помощи красного подогретого вина «Опорто» с сахаром и пряностями».

«...Люди на борту попросили у нас воды, поскольку их два месяца как носило по морю, собственный их запас иссяк уже две недели назад, и все это время они питались одним хлебом, не имея ни глотка вина. Пребывая в столь бедственном положении, они встретили несколько кораблей, в том числе испанских военных, но ни у кого не оказалось достаточно человечности, чтобы помочь им. Офицер, командовавший нашей шлюпкой, тотчас отослал к нам на корабль их пустые бочки, дабы их там наполнили, и, когда они вернулись, на лицах бедняг выразился живейший восторг. Они благодарили небеса и нас, радуясь, что наконец смогут опять развести огонь и после долгого поста насладиться горячей пищей. Сколь справедливы слова, что чувствительному сердцу порой ничего не стоит сделать доброе дело!»

«... особенно важно сохранить здоровье команды, и об этом позаботились как никогда. Некоторые съестные припасы заменили другими; прежде всего на борт в большом количестве были взяты наша немецкая кислая капуста и бульонные таблетки из свежего мяса.
Мы взяли на «Резолюшн» шестьдесят больших бочек кислой капусты; к нашему возвращению на мыс Доброй Надежды они совершенно опустели. Капуста выдержала все перемены климата, какие нам довелось испытать. Недели за две до прибытия в Лондон мы случайно обнаружили в трюме последнюю бочку, которую до сих пор не заметили, и в ней капуста также сохранилась до того свежей и вкусной, что португальцы, коих мы угощали на рейде в Фаяле, не только поели сами с отменным аппетитом, но и попросили остатки, чтобы угостить товарищей на берегу. Мы ели ее обычно два раза в неделю, а в море, особенно в самых южных широтах, и того чаще. Порция составляла фунт на человека. Расхваливать достоинства сего продукта перед немецким читателем излишне. Стоит, однако, отметить, что капуста, возможно, лучшее противоцинготное средство, если только употреблять ее помногу, большими порциями, не как лекарство, а как питательную еду.
Другим надежным, питательным и полезным для здоровья средством были таблетки или лепешки из уваренного до состояния желе мясного бульона. Мы взяли их 5000 фунтов. Трижды в неделю на обед варился горох, и каждый раз в его отваре разводилось примерно два лота такого бульона на человека. Иногда его готовили и на завтрак, заправляя пшеничной, ячменной или овсяной мукой...»

«Среди предупреждающих и лечебных средств против морской цинги, которые мы взяли с собой из Англии, была сгущенная пивная эссенция. У нас на борту имелось несколько бочек. Но еще прежде чем мы покинули Мадеру, в них началось брожение. Теперь эссенция стала взрывать бочки и вытекать. Капитан надеялся поправить дело и приказал вынести их из нижних, жарких помещений на палубу, где было прохладнее. Однако свежий воздух усилил брожение настолько, что из бочек вышибло днища; при этом раздавался каждый раз звук, будто стреляли из ружья, а перед этим обычно выходил дымок или пар. По совету моего отца эссенция, забродившая в одной из бочек, была перелита в другую, которую перед этим тщательно окурили серой. На несколько дней брожение утихло, но затем возобновилось, причем главным образом в бочках, стоявших на свежем воздухе. Некоторые же, лежавшие в глубине, среди камней балласта, держались лучше, во всяком случае не взрывались. Вероятно, процессу брожения в них помешала примесь водки двойной перегонки. Впрочем, пиво, которое получалось из такого сусла, если его просто разбавить теплой водой, было очень хорошим и пригодным для питья, хотя из-за выпаривания у него был немного пригорелый привкус...»

«Тем временем наши книги и приборы покрылись плесенью, а железо и сталь на открытом воздухе стали ржаветь. Поэтому капитан Кук приказал тщательно окурить судно порохом и винным уксусом. Должно быть, воздух здесь содержал частицы соли, ибо простая сырость или туман не могли бы произвести подобного воздействия. Как тяжелые частицы соли, растворяясь в тумане, могли подняться в воздух, пусть выясняют философы» - немец Георг Ф. прелестен!

И пусть не плесневеют ваши книги - винный уксус нам в помощь))

Библиотечное настроение

Фото - декор бывшей городской библиотеки рядом с университетской (библиотекой же) - потому что здорово это!

Как ещё бывает с историей и литературой. Идёшь "по Дюссельдорф", а выныриваешь с новыми аспектами русской эмиграции, новым (старым) именем и списком литературы "на лето".

Когда заскочила (а у меня было 2-3, максимум 5 минут))) на букинистический променад, взгляд через объектив упал на столик, где серьёзная немецкая, потом философская, а далее - классическая русская переводная литература ждала своего покупателя (я купила другое, а это только - незнамо зачем - сфотографировала).

А когда перебирала кадры в этот июльский альбом, пригляделась к имени автора книги "Женщины и монахи" (я её из-за названия не пожелала рассматривать), оказалось вон оно что - из "Литературной энциклопедии" 1929 года:

"Каллиникову хорошо знаком быт монашества и зажиточного купечества. Сцены развратного монастырского жития выдержаны в сугубо натуралистических тонах. Любовная интрига заслоняет у него социальный фон, картины разврата смакуются им, из средства показа определенной среды превращаясь в самоцель. Именно поэтому «Мощи» приобрели большую популярность в широких слоях современного мещанства, ищущего в лит-ре бульварных эффектов и пикантных подробностей. Критика с полным основанием причислила роман к порнографической лит-ре, и он был изъят из наших библиотек. Социальная направленность писаний Калинникова глубоко антиреволюционна".

Мамадорогая, интересно как! Поэтому смотрю поподробнее, нашла про то, что автора "с остатками белых войск на английских транспортах его эвакуировали в Египет, где около двух лет он провел в лагере беженцев под Александрией. Там, его больного и духовно подавленного разыскала жена”.

Цветаева пишет об этом человеке в письме в 1925 году:
”Знаете, чем он меня взял? Настоящей авторской гордостью, столь обратной тщеславию: лучше отказаться, чем дать (с его точки зрения) плохое. Учтите его нищету, учтите и змеиность (баба-змей, так я его зову). [Известная повесть И. Каллиникова «Баба-змея».] Для такого — отказ подвиг. Если бы он ныл и настаивал, я бы не вступилась".

Вот так, читаю (про Цветаеву и Пруста, нахожу параллели). А теперь в письмах Максима Г:.
"22.Х.25. Вы - не Пруст. Вам не следует строить период в сотню слов.
Прусту тоже не нужно было делать этого, но ведь он - не литератор, а сноб.
Успехи Ваши - слабы. Очень сожалею об этом. “Мощи” безжалостно сокращайте, если хотите видеть их в печати.
А. Пешков" (Каллиникову)

А ещё в горьковской переписке было замечено такое:

"Ехать же в Россию в этом году я бы Вам не советовал, - год трудный, неурожай поднимет “цену жизни”, как пишет мне один рабочий. Но будет лучше, если Вы поговорите по этому вопросу с кем-либо из Полпредства. Я лично плохо знаю обстановку сег дня и не решаюсь сказать ни да, ни нет.
Будьте здоровы.
А. Пешков
16.Х.24."

Я купила билет (и не один) в Москву, навестить маму.

Мама, милая, старенькая и очень нездоровая, смогла меня удивить. Лет тридцать она на вопрос «как дела?» Отвечает (всегда!) «Ничего идут дела, голова ещё цела» я этот ответ знаю и думала, что мама когда-то просто придумала такую «поговорку» себе... А на днях она (вдруг) сказала «предисловие» такое: «Лизавета, здравствуй! Как дела, зубастый? Ничего идут дела, голова ещё цела...» я в удивлении: “Мама, а это откуда у тебя?” Мама: “Как “откуда”, это стихи!” (в этот момент я решаюсь проверить утверждение в гугле и пока набираю слова про голову) - добавляет абсолютно без всякого сомнения: «Волк и лиса!»

Я удивляюсь ещё сильнее, когда Гугл «кивает нам головой»:

С. Маршак

Серый волк в глухом лесу
встретил рыжую лису.

—Лизавета, здравствуй!
—Как дела, зубастый?

—Ничего идут дела,
голова ещё цела.

—Где ты был?
—На рынке.
—Что купил?
—Свининки.

—Сколько взяли?
—Шерсти клок.
Ободрали правый бок...

(Там есть продолжение)))

Я ну-совсем-не-знала!!! Век живи, век учись (с) любимая мамы-старушки «приговорка». Думала. Догадываюсь, что это уже из периода не дочки-матери, а внуково-бабушкиного, а я в это время свою немецкую жизнь и литературу осваивала *оправдываюсь за незнания русской классики))

Десятилетняя девочка из Москвы впервые видит Ригу и потом Германию, 1922 год (и потом 1937...).

"В Риге один из наших попутчиков, /.../ поводил по первому нерусскому городу, мною увиденному. Удивительными показались резкие, сухопарые силуэты старинных домов, крытых задымленной черепицей; напряженная, нечеловеческая в своей одухотворенности готика соборов; грубоватое изящество и простодушный разнобой вывесок: всех этих ключей, кренделей, сапог со шпорами, перчаток, пивных кружек и головных уборов из кованого железа, прилаженных по вертикали из-за узости и тесноты склеенных друг с другом лавчонок и магазинчиков; не менее, но иначе, удивляла массивность, обстоятельность современных зданий деловых кварталов, в чьей прозаичности и сплошном здравом смысле совершенно терялась, растворялась манерность, даже шаловливость стиля «модерн», в котором они были возведены.
Сады, скверы, парки зеленели вовсю — хорошо организованной, живописной, холеной зеленью…
Марине плохо смотрелось на все это; сдерживаемая озабоченность, состояние внутреннего озноба не покидали ее; сквозь строй домов, витрин, людей она проходила как сквозь сон, крепко держа меня за руку; ничто видимое не привлекало ее внимания; а ведь она любила — с издавна, с детских еще лет — многоярусный, готический ландшафт западных городов и, не менее, чем новым видам, радовалась узнаванию уже бывшего.
Пообедали мы в каком-то сиротливом полуподвальчике, чем-то едва мясным и сильно гороховым; Марина выпила чашку кофе…
Вечером, когда уже смеркалось, отправились на вокзал, взяли в камере хранения вещи, сели в поезд на Берлин /.../. Утром за окнами вагона пошли перелистываться пейзажи Германии, такие же блестящие и причудливо-аккуратные, как на иллюстрациях к детским книжкам моей бабушки Марии Александровны, целый шкаф которых остался в моей комнате в Москве. Так же по-странному, по-старинному были причудливы и опрятны наряды крестьян (которых хотелось назвать «поселянами»), работавших на своих хорошо разграфленных полях, огородах, садах, — и сами поля, фермы, деревни, городки, проплывавшие мимо нас и вновь возникавшие за поворотом. Аккуратность! аккуратность — вот чем потрясали воображение города Германии после такой привычной глазам и сердцу великой неприбранности тогдашней Москвы, со всеми ее территориальными привольями и урбанистическими своевольями, со всей невыразимой гармоничностью ее архитектурных несообразностей.
(Пятнадцать лет спустя, в 1937 году, возвращаясь на родину, я вновь переглядела — в обратном направлении! — те же, но совсем иные, мимолетные ландшафты и города Германии. Уже обесснеженные, но еще не раскрашенные весной, лишенные рельефа под низким, смутным небом, они не напоминали больше картинок из бабушкиных сказок. Все одушевленное, разноцветное, жилое и живое обернулось железом и жестью; исчезли игрушечные фигурки «поселян», замененные «солдатиками», отнюдь не оловянными, в траурной форме похоронных дел мастеров. На ратушах и отдельных зданиях, на маленьких станциях и больших вокзалах висели некими карантинными знаками, предупреждающими об эпидемии, флаги с черной свастикой на белом фоне. Что до «аккуратности», то она была доведена до того предела, за которым начинается безумие.)"

Столетие назад русские были беженцами, которых принимала Европа, среди них - 11-летняя Ариадна из Москвы.

"В конце августа 1923-го родители отвезли меня в Моравску Тшебову, маленький, пограничный с Германией городок, где находилась русская гимназия-интернат для детей беженцев. ... Судьбы детей, «заключенных» в продолговатые белые бараки интернатского городка и отгороженных от окружающего глухой кирпичной стеной, были однообразно-причудливы и бесконечно печальны. После отбоя в дортуарах девочки рассказывали о себе, о близких, которых многие уже потеряли. При свете ночника возникали неведомые мне русские города и городишки, дома, квартиры, именья, семьи — потом ухабистые пути бегства, кромешные трущобы сказочного Константинополя и его притоны, в которых «танцевала» или «пела» мама — или старшая сестра…
После подъема все были дети как дети; учились, играли, плакали, шалили, дразнились, мирились. И когда однажды в тшебовское захолустье прибыл, в поисках наших «сенсационных» автобиографий, корреспондент какой-то французской газеты, многие из младших не сумели их написать, настолько «неинтересным» казалось им пережитое. Ну а некоторые начали просто фантазировать на заданный сюжет. Так, один милый мой маленький товарищ начал свое жизнеописание словами: «Когда я родился, мне было пять лет», а закончил фразой: «Там меня съел лев, там меня и похоронили».
... Приехав на несколько рождественских дней в Моравску Тшебову, родители сняли комнату в квартире, тихой и темной от заставленности полированной, в готических башенках, мебелью и завешенности плюшевыми с бомбошками занавесками и скатертями. — Тебе нравится? — спросила Марина, только что выведшая меня из интернатской зоны. — Очень! — от всей души ответила я. — И напрасно. От всего этого задохнуться можно. Все — подделка под что-то, и — под соседей. Добропорядочный трафарет. Немецкое мещанство. Пойдем-ка погуляем, пока папа у Богенгардтов!
Мы вышли. Было снежно и ясно. Посреди площади молчал фонтан пышного барокко. Отступя от него стояли, прижавшись к небольшой, но импозантной ратуше, как бы почтительно взяв ее под руки, дома, украшенные лепниной и подсахаренные снежком. После четырех месяцев безвыходного интерната городок показался мне раем. Я вертела головой, стараясь разглядеть все сразу и Марину, болтала о девочках, об уроках, о том, что хорошо кормят и хлеб даже остается; крепко держала Марину за руку, как маленькая.
Она слушала, не перебивая и как бы грустно, и как бы издалека; изредка задавала короткие вопросы — вычесываю ли волосы частым гребнем? понимаю ли задачи с купцами, с поездами, с бассейнами? С кем дружу? Почему? А Чарскую — читаю? («Нет, конечно! Вы же не велели!») Да, она приглядывалась ко мне со стороны, вела счет моим словам и словечкам с чужих голосов, моим новым повадкам, всем инородностям, развязностям, вульгарностям, беглостям, пустяковостям, облепившим мой кораблик, впервые пущенный в самостоятельное плаванье. ... Дальше, во время прогулки уже с Сережей: — Да, конечно. Если бы тут родился Гёте. Если бы жил, как в Веймаре. Или, хотя бы, остановился проездом. Тогда город обрел бы смысл — духовный смысл! — на века, вместе с этой вот ратушей, с этим фонтаном. Что Гёте без Веймара? — Все, т. е. весь Гёте, с Вильгельмом Мейстером, Фаустом, даже Германом и Доротеей. А — Веймар без Гёте? Германский городок для — ну, обитателей, обывателей… — То, есть, город не написанных героев? — предполагает Сережа. — Обыватель — не герой! — отрезает Марина. — Веймар без Гёте — город Гаммельн; знаете? из легенды о Крысолове. Город, ждущий Крысолова — на свою голову. Заслуживший его всем своим практическим, бездуховным бытием; своим провозглашением мещанства, как единственно возможной, единственно разумной формы бытия…"
(Ариадна Эфрон, Моя мать Марина Цветаева)