Хомбройх

Чудесное. Волшебный остров. Ещё раз!

Сначала отзыв, эхо, так сказать:

“практически с Вашей подачи (мысль запала после одной Вашей публикации) побывали вчера в совершенно магическом месте, и увиденное превзошло все наши ожидания. Погода еще расстаралась!
Самое интересное, что мы вчера с Вами ещё и пересеклись там. Правда, пока я сообразила, что это Вы, а потом решила выбрать подходящий момент, чтобы поздороваться, Вы с группой стремительно двинулись дальше.
Ну что ж, лично не получилось, всё же спасибо Вам за Ваши публикации!”

:-) это группа проголодалась и стремилась на обед)))

Вот и ещё один (важный для меня, и не только из-за приятного, конечно, комплимента) отзыв участницы экскурсиона:

“…мне удалось сфотографировать все ( или почти все ) эти сосуды- кувшины, так как я очень впечатлилась ими, экскурсией в целом и хочу поделиться этим с вами. Правда, немецкого паука в моих фото нет, но он есть в описании у нашего экскурсовода Татьяны (Tatjana Schön).
Отдаю дань этой удивительной женщине. Интеллектуалу,человеку с безупречным художественным вкусом, огромным багажом знаний, с тонким восприятием, безграничным терпением.
Сам остров вызвал во мне вначале смятение чувств, так как олицетворял собой, мягко говоря, заброшенность или художественное воплощение некоего безобразия. Но только вначале. Мнение менялось по мере погружения в это безобразие, т.е. единение природы, её такой, какая она есть и человека. И заброшенность превратилась во вдохновенность с чувством собственного достоинства.
Посетите это место! Вы сами найдете определение всему этому. И будете правы! Потому что нет ничему единого мнения. Это будет ваше, субъективное восприятие увиденного. Любое. Но не равнодушие!
Проведете день наедине с природой и искусством. Выясните свое мнение по поводу того и другого. И , возможно, полюбите это место.Оно стоит того!❤”

Соглашусь: это необыкновенное место надо видеть и я рада показывать его.
Чудесные отклики получила. 12-летняя школьница сказала, что ей понравился конкретно зелёный “матрас” (сам автор называл их подушками)) Граубнера. А четырёхлетний (но опытный экскурсант) малыш, рассмотрев одну чёрно-белую геометрию, решил: “Это - Дюссельдорф”, взял меня за руку и показал мне “этот Дюссельдорф”)))

И никто не догадался спросить меня, зачем я пришла на экскурсию с “серебристой” веточкой из моего сада…

Дюссельдорф и современное искусство. Я с головой погрузилась сейчас в тему. Рассказывать элементарно некода. Вынырнула в середине сентября, в воскресенье к вечеру на берегу реки Эрфт, которая течёт тихонечко через нижнерейнские ландшафты.

Инзель Хомбройх с множеством искусства разных времён и народов расположился в пойме речушки Эрфт, распадающейся в этом месте на несколько рукавов, не поддаётся описанию. Опасалась, как всегда, что мне не хватит дня, чтобы рассказать все истории, которые в нём "похоронены"...

Готовилась, как всегда, ещё и ещё, опять рассказывать о "концептуальном проекте размещения искусства среди природы", где дюссельдорфцу-коллекционеру Мюллеру помогли его многолетние связи с художниками современниками.

В совет будущего музейного пространства, кроме владельца коллекции и предпринимателя Мюллера, вошли живописцы Норберт Тадеуш (сейчас в Дюссельдорфе показывают выставку его неоднозначных работ, а на Северном городском кладбище его надгробие - самое … удивительное) и Готард Граубнер (был консультантом Мюллера по современному искусству, помогал ему пополнять коллекцию); известный персонаж дюссельдорфской арт сцены 1970 х годов скульптор Анатоль (псевдоним взят в честь персонажа "Войны и мира"!) — полицейский (и ученик скандально прославленного Йозефа Бойса) и большой оригинал; ландшафтный архитектор Бернхард Корте и профессор скульптуры Дюссельдорфской академии художеств Эрвин Хеерих.

Рассказывала (новые истории) о послевоенном поколении: трёх и ещё одном (скончавшемся в мае этого года полицейском Анатоле Херцфельде) местных жителях:

Эрвин Хеерих - ахитектор скульптур (скончался 6 ноября 2004 года), Карл-Генрих Мюллер - чудак-меценат и коллекционер (умер 1 ноября 2007 года), художник Готард Граубнер (ушёл из жизни 24 мая 2013 года) - его дом с ателье, спроектированый Хеерихом на острове Мюллера, был построен на холме над островом Хомбройх в 1994 году, теперь он стал доступным для публики как «Музей Граубнера» (там нас встречал богатый урожай айвы, но он “исчез” в сравнении со всем остальным многообразием впечатлений - никто в конце экскурсии про айву и не вспомнил))

«Искусство параллельно природе» - лейтмотив Хомбройха. Что содержат (спойлер: иногда - пустоту!) в себе эти 42 зданий в нижнерейнском ландшафте? Что означают 25 гектаров Музейного острова и 11 – на месте Ракетной станции? Что делает этот район уникальным, так что 80.000 человек в год совершают свои паломничества к искусству, травам и саду с 200-летними деревьями?

Один забавный момент: когда мы рассматривали пристально (!) одну скульптуру, к нам подошла старушка (постоянная посетительница, она нам рассказала, что у неё годовой абонемент - она живёт рядом и ходит сюда погулять) и поинтересовалась, на что мы так уставились. А мы рассматривали мох, который без объектива фотоаппарата казался серым!

Это местный мох-хамелеон: при приближении людей с фотоаппаратами превращается из серого (!) в зелёный. Не для дальтоников, конечно))

Идеальный (местный) ландшафт с лугами, водными поверхностями и лугами откроется вашему взору, если встать на террасе за билетной кассой Музейного острова. Но это не естественный пейзаж, хотя может показаться таким естественным. "Как это? Огромный экотоп, с природными памятниками и ещё таким естественным, но искусственным ландшафтом?”

В 2001 году преемник идеалиста Бернхарда Корта застал пространство таким: «Крапива была высотой 2,50 метра. Древесная чаща поглотила виды». Нужно было довольно долго систематически развивать и структурировать территорию: иначе бы сорняки и дебри-заросли «похоронили» бы ландшафт под собой.

Основатель «острова» Карл-Генрих Мюллер, который потратил около 90 миллионов евро на здания, искусство и землю, пожелал цветущих лугов, таких как в парке Живерни Клода Моне.

На входе - открытый панорамный ландшафт, затем лесные “чаши” с поваленными деревьями у воды, далее - исторический парк-дендрарий (не побоюсь этого слова) с различными, также и экзотическими древесными растениями и, наконец, бывший огород Розового дома перед ним.

Старая часть парка (и ценральная) датируется 1814 годом. Здесь деревья огромны. Гигантский кипарис высотой почти 40 метров (и его-то пришлось укоротить из-за риска поломки) – похоже на дерево-мамонт, на секвойю. В дополнение к этим старым деревьям есть часть ландшафта, которая была добавлена в 1900-ом. Так здесь растут и живут три поколения ландшафта, в том числе самые последние насаждения.

На острове том лежит много лет один особенный ствол дерева, найденного в болоте, обитый металлом. Там давно уже были почернения и побеления (ржавчина олова?). Клён (вот уж банзай так Банзай!!) пробился.

+
Кто не знал: автор работы (Анатоль)
умер 10 мая этого 2019 года.

Говорят, что именно Анатоль в 1980 году обратил первым внимание на “заколдованный” район на Эрфте недалеко от Нойса, который позже стал музейным пространством Остров Хомбройх.

Мюллер встретил Анатолия в 1972 году у галериста Альфреда Шмелы (тот проводил персональную выставку ученика Бойса) и купил его работы. Мюллер чрезвычайно щедр, и отдаёт полуразрушенный сарай (похож на восточноевропейские крестьянские фермы), превращённый в ателье для Анатолия. Этот сарай с 1982 года становится вторым домом Анатоля. Каждый день он приезжал на остров, чтобы творить и работать там, принимать посетителей и рассказывать им самые невероятные истории - вот что было важной частью его жизни в течение 37 лет, до его 88-летия, которое он отмечал здесь.

Он любил природу, пейзаж, старые карьеры. Он «спасал» двери и ворота разрушенных домов (по соседству – из-за добычи бурого угля) и использовал их для изготовления скульптур или раскрашивания.

В последние годы он часто углублялся в воспоминаниях о тяжелом детстве в Восточной Пруссии - там он вырос рядом с концентрационным лагерем («Я даже видел, как горели печи в Штуттхофе»). С приходом Красной армии выполнял принудительные работы в русском трудовом лагере. Его мать отдала его на усыновление, а в 1946 году его христианскую приемную семью изгнали из Восточной Пруссии. Память детства остается в любимых занятиях: сидеть в дупле и слушать природу.

А ещё утверждается, что Анатоль взял себе этот псевдоним в честь Анатоля Курагина, «отрицательного» героя романа Льва Толстого «Война и мир» (толстовский Анатоль — светский человек, франт, повеса, дамский угодник, хлыщ, чрезвычайно хорош собой)))

Там можно посидеть в дупле и увидеть поваленное дерево другим взглядом - не как бревно...

И, между прочего волшебного пришлось всех усадить на бревно среди крапивы и рядом с горшками (хорошо, что не на горшки)) и поведать, что они ровесники Древнего Рима (я про горшки) и чем было ценно это время для Китая. Катя спросила, откуда я знаю про династию хань (или чань, простите мой слабый китайский))). Я читаю, готовя экскурсии:

«Конь изображен с круто изогнутой шеей, торчащими ушами и коротким вскинутым кверху хвостом. Он скребет копытом землю, и весь его облик выражает горячее нетерпение. Фигура лошади выполнена с большим мастерством, в ней чувствуется глубокое знание скульптором натуры, умение обобщить эти знания и показать самое основное, в данном случае характерный облик молодого горячего коня. В ханьское время многие из терракотовых погребальных скульптур, клавшихся в погребение вместе с моделями домов и усадеб (о которых говорилось выше), составляют подчас довольно сложные жанровые сцены, передающие быт древних китайцев.

Прикладное искусство периода Хань по формам и технике исполнения значительно отличается от произведений предшествующего периода. Ханьские бронзовые сосуды очень тонкостенны и почти лишены орнамента. Большая часть из них имеет уже чисто утилитарное назначение, в связи с чем меняются и упрощаются многие формы. Рельефный узор остается, как правило, только около ручек, остальная поверхность украшается лишь несколькими декоративными выпуклыми полосами, проходящими поперек сосуда. Техника литья становится несколько более разнообразной. Часто отдельно припаиваются детали сосудов, многие изготовляются уже с помощью не литья, а ковки. По-прежнему применяются инкрустация и позолота.

Для этого времени характерно изготовление больших глиняных сосудов, покрытых зеленой и золотисто-коричневой глазурью, по форме и орнаменту подобных бронзовым».

Вот у этих двухтысячелетней сосудов (из последнего абзаца) мы и устроили посиделки на брёвнах). Всё равно никто не поверит, что это не подделка, не враньё, а всё так и было.

А так как я полностью погружаюсь в работу, то есть: рассказы, я не смогла фотографировать. А там была паутина (современный немецкий паук сплёл её аккурат к нашему приходу в китайской очень старинной вазе).

Этот кадр получила от экскурсантки - ну ооочееень!

И как концептуально получилось, и ведь никто не поверит, что это случайный селфи-портрет на дне, в горшке китайском античном!

В этот момент в кадре будущее через настоящее (в прямом и переносном) смотрит в прошлое (европейский взгляд в китайскую древность) - без природы (воды в данном случае) с привлечением внимания живностью (паутина - приманка), и без этого телефотографирования момент был бы упущен.

Глазеть - это лучше даже вместе, вот почему.

Во время моего сольного выступления на этой экскурсии в Хомбройх (я не всегда так делаю) в павильоне Граубнера (я была, как полагается по замыслу, внутри "витрины" - "При взгляде снаружи возникает эффект витрины, где случайный посетитель выступает в роли экспоната, помещённого в сад и накрытого стеклянным колпаком" (с)) видела публику за стеклом, но не могла быть с ними в аудио-контакте. А потом все зашли внутрь постройки и посмотрели со мной на ландшафт из "окна-витрины". И только тут мы увидели "загадочные узоры".

Вопрос: что это за такое? * мы не знаем: природой или человеком созданное.

Получила ответ: “Кто-то когда-то помыл витрины водой, в которой было немного соли, потом протер еще раз, но несколько мест с раствором не заметил и пятна, высыхая, образовали узор. Ваш Холмс))”

И ещё одно подтверждение: “Согласна с этим оратором. Думаю, произошла кристаллизация нашатыря, входящего в состав средств для мытья окон”.

Итак: нашатырь - ключевое слово. Глянула (я не химик совсем) - как интересно (и всё подходит)!

Нашаты́рь (от араб. ‎ﻧﺸﺎﺩﺭ (nūšādir) — «аммиак») — минерал, состоящий из хлорида аммония. Может содержать примеси брома и йода.

Бесцветный или белый, со стеклянным блеском.

Встречается редко, как правило, в виде натёков, землистых налётов, корочек. Иногда образует массивные скопления, удлинённые скелетные кристаллы, грозди, дендриты.

Продукт деятельности вулканов и горячих источников. Также образуется при горении угольных пластов или скоплений мусора, изредка при испарении грунтовых вод в жарком климате. Обнаруживается в залежах гуано.

Используется как химическое сырьё, а также для пайки металлов, сплавления золота.

В ответ на версии/предположения предлагала выдать секрет, как назывался этот объект изначально, как его переименовал Граубнер и почему эта постройка носит его имя (а он руки не приложил)) Принимайте обещанную рассказку.

По задумке архитектора (тот, который эту "скульп(архитек)туру" создал) внутреннее пространство должен был расписать Граубнер (я прям себе его зелёный "матрас" себе представила - было бы здорово). И тогда бы это была фреска как в храме.

Цилиндрическое строение (модель которого в картоне находилась в собственности Граубнера - подарок автора, архитектора Хеериха) предлагалось вначале назвать "Часовня Граубнера" /"Graubner-Kapelle", но остановлись на «Граубнер-павильон»/ "Graubner-Pavillon" после вмешательства самого "заинтересованного лица", художника то есть.

Об этом рассказывал журнал Шпигель в 1986 году, когда Осторов только-только был открыт.

А вот почему Граубнер так и не сделал роспись - остаётся загадкой (пока я не докопаюсь и до этого))

Павильон Граубнера, также называемый «витриной» - одной из скульптур в Хомбройхе (то есть: постройка пустая, в ней нет произведений из коллекции). В то же время, «витрина» - единственная “круглой” формы. Постройка состоит из двух телескопических цилиндров разных размеров (даже дверь была спроектирована “не прямой” , она адаптирована к закруглению стены). Тут Эрвин Хеерих выбрал соотношение 2: 1 - диаметр большего цилиндра - 12 метров, а меньшего - 6 метров (оба цилиндра имеют одинаковую высоту 5 метров). Они контрастируют: большой - из кирпичной кладки, а маленький - из филигранной стеклянно-рамочной конструкции.

Послесловие

А если бы мы дотянули до зимы и не замерзали бы, а фотографировали, то, может быть, и так же красиво получилось (это я в процессе поиска ответов на загадки и составления данного фотоотчёта нашла).
В конце экскурсии сказала же: поверьте, здесь и зимой особенно красиво может быть.